06.08.2018
Учреждениям культуры принадлежат права не только на экспонаты, но и их внешний вид. К предпринимателям, использующим образы картин или скульптур даже прошлых веков, могут быть предъявлены многомиллионные иски. Хотя единого юридического понимания таких прав нет.
06.08.2018. АПИ — Отраслевые законы, регулирующие охрану культурных ценностей и работу музеев, принимались еще в 90-е годы прошлого года. На сегодняшний день они не стыкуются с современным гражданским законодательством, что приводит к многочисленным спорам.
Картины и иные предметы в первую очередь являются объектами авторского права соответствующих художников, скульпторов и иных создателей. А Гражданский кодекс РФ определяет срок исчерпания таких прав – 70 лет после смерти автора. После этого такие произведения переходят в общественное достояние и «могут свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения». За усопшим сохраняется само по себе право авторства (на имя) и гарантия неприкосновенности произведения. Более того, авторское право никак не связано с материальным носителем. В частности, при продаже оригинала произведения (рукописи, картины, скульптуры и тому подобного) исключительное право на него по умолчанию сохраняется за создателем.
В то же время специальный закон о музейном фонде допускает использование изображений музейных предметов и коллекций на тиражируемой продукции и товарах только с разрешения дирекций музеев. Они же вправе самостоятельно определять условия воспроизведения хранимых произведений и взимать за это плату. Также запрещается свободное распространение внешнего вида зданий музеев и расположенных на их территориях объектов.
Чаще всего споры разгораются вокруг произведений, создатели которых уже давно ушли в мир иной. Использующие их коммерсанты ссылаются на доктрину свободного использования произведений, представители музеев – на ведомственный закон. Прецедентным руководство Государственного Эрмитажа считает дело ставропольского индивидуального предпринимателя Ие Йоц. В качестве эмблемы дизайнерского магазина одежды бизнесвумен заимствовала картину «Дама в голубом» (портрет герцогини Бофор). Поскольку ее создатель – английский портретист Томас Гейнсборо, ушел из жизни аж в 1788 году, картина давно перешла в общественное достояние.
Вместе с тем Эрмитаж, в коллекцию которого входит спорная картина, предъявил иск о запрете использовать ее изображение в коммерческих целях без соответствующего разрешения. Признавая эти требования обоснованными, Суд по интеллектуальным правам (СИП) пришел к выводу, что законодательство об авторском праве к таким правоотношениям неприменимо: «Нормы музейного законодательства не противоречат доктрине свободного использования произведений, перешедших в общественное достояние, а лишь ограничивают коммерческое использование воспроизведений предметов музейных коллекций и устанавливают специальный правовой режим для таких объектов», – констатировал суд.
Схожее решение арбитраж принял по спору между Курской картинной галереей и издательским домом «Комсомольская правда», которое без разрешения музея выпустило альбомы с воспроизведением 18 полотен советского художника Александра Дайнека. Признав такие действия незаконными, служители Фемиды взыскали упущенную выгоду от продажи прав на картины – 52,2 тысячи рублей. Такая сумма была определена исходя из установленного самим истцом «тарифа» – 2,9 тысячи рублей за один экземпляр тиража.
С издательства «Абрис», уличенного в несанкционированном использовании в выпущенной книжке 48 фотографий экспонатов Государственного музея-заповедника «Петергоф», взыскали 200 тысяч рублей. Причем служители Фемиды квалифицировали действия издательства как нарушение исключительного права на произведения.
Еще одно прецедентное решение Суд по интеллектуальным правам вынес в середине июня. Государственный музей-заповедник «Павловск» требовал изъять выпущенный издательством «Комсомольская правда» тираж альбома «Камерон» из серии коллекции «Великие архитекторы». В нем были размещены 17 фотографий памятников архитектурного ансамбля Павловского парка, в том числе Большого дворца, его залов, отдельных павильонов и так далее. Суды первой и апелляционной инстанции признали право дирекций музеев разрешать или запрещать распространение только изображений, созданных по инициативе самого музея (право первой публикаций) и используемых им при осуществлении самостоятельной издательской деятельности: «Также необходимо отметить, что законом не предусмотрено обязанности получать разрешение музея при изготовлении тиражированной продукции, содержащей изображения зданий музея и объектов, расположенных на его территории», – отмечается в постановлении апелляционного суда.
В свою очередь, кассационная коллегия (СИП) указала, что норма о необходимости получать разрешение «распространяется не только на изображения музейных предметов и музейных коллекций, но и на здания музеев, объектов, расположенных на территориях музеев, к коим относятся вышеперечисленные объекты, фотоизображения которых были включены ответчиками в спорное издание». Принятые в пользу издательства решения были отменены, а дело передано на новое рассмотрение в Арбитражный суд Москвы.
Порой учреждения культуры де-факто присваивают права еще живых художников. Так, иск против петербургского Государственного музея политической истории России в защиту супругов Александра и Светланы Фалдиных предъявило Российское авторское общество. Созданные ими плакаты были включены в фонды музея и опубликованы в каталоге, хотя сами художники не давали согласия на такое использование их произведений.
Служители Фемиды пришли к выводу о приоритете специального музейного закона, так как он регулирует частные случаи правоотношений и устанавливает исключения из законодательства об авторском праве. «Ответчик имел право осуществлять публикацию плакатов в каталоге без разрешения авторов, без заключения авторского договора и без выплаты вознаграждения», – заключил Санкт-Петербургский городской суд.
Более того, передача портрета или фотографии в музей де-факто ограничивает право на защиту изображения. Такой спор разгорелся между наследниками одного из первых пивоваров на Алтае Александра Ворсина и Барнаульским пивоваренным заводом. Копию портрета известного предка его правнучки передали в Алтайский краеведческий музей для экспонирования, но учреждение культуры не постеснялось продать права на его воспроизведение коммерсантам. Сам завод зарегистрировал соответствующий товарный знак.
Истицы расценили такое использование изображения прадеда как вторжение в их семейную жизнь. По их утверждению, они «испытывают страдания, когда видят разбросанные повсюду бутылки с их именем и изображением на них их родственника. И чувствуют себя неловко, когда посторонние люди спрашивают, не являются ли они родственницами изображенного на пивной бутылке человека».
Отклоняя требования наследников пивовара, барнаульский суд указал, что сведения о купцах Ворсиных и их фотографии опубликованы в краеведческих изданиях, вследствие чего известны широкому кругу лиц. Не усмотрел нарушений прав наследников и Европейский суд по правам человека: «Заявители сами передали копию портрета в краеведческий музей. Таким образом, в целом они согласились, что портрет могут видеть другие люди. Более того, изображение размещалось на продукции пивоваренного предприятия с момента его основания самим предком заявителей. При использовании изображения, таким образом, пивоваренный завод намеревался скорее выразить уважение его памяти как великого пивовара, нежели оскорбить чувства заявителей к своему предку», – заключили страсбургские служители Фемиды.
По мнению юристов самих музеев, действующее законодательство несовершенно и противоречиво. Так, по словам начальника юридической службы Государственного Эрмитажа Марины Цыгулевой, Гражданский кодекс РФ не содержит понятия «дирекция музея» – есть единоличный исполнительный орган.
Опрошенные эксперты не могут даже определить правовую природу музейных прав – являются ли они смежными правами на объекты интеллектуальной собственности или вещными, как на материальный предмет. Во втором случае, кроме музеев, привилегии ограничивать публикацию художественных и иных произведений получают их частные владельцы, в том числе коллекционеры.
В настоящее время готовится новое законодательство, регулирующее использование культурного наследия и деятельность музеев. Заместитель председателя Комитета Госдумы по культуре Александр Шолохов считает существующую ситуацию в отношении частных коллекционеров несправедливой и обещает уточнить «музейную оговорку»: «По-моему это должно быть вещное право, интеллектуальная составляющая в старых картинах уже истекла», – пояснил депутат журналисту АПИ в кулуарах Петербургского международного юридического форума.
Министерству культуры РФ подведомственно 2,6 тысячи музеев, их фонды оцениваются в 81 млрд экспонатов.
Мария Александрова, партнер адвокатского бюро «Марсово поле»
В настоящее время «музейный мерчендайзинг» – производство сувенирной продукции с использованием изображений музейных предметов, является развитой индустрией. В разных странах политико-правовой вопрос о необходимости получать разрешение музеев на коммерческое использование таких изображений решается по-разному. Так, многие крупные музеи мира, например, Рейксмузеум, отказались от идеи «продавать» права на изображения музейных предметов, выложив их во всемирную сеть. Российские же музеи пока активно пользуются предоставленными им законодательством правами.
Вместе с тем необходимо устранить существующую неопределенность в вопросе о правовой природе указанных прав и их месте в российском законодательстве. Многие практикующие юристы с удивлением узнают о наличии в специальном законодательстве норм, требующих получения согласия музеев на использование изображений произведений, перешедших в общественное достояние. По их мнению, такие нормы ограничивают гарантированный Конституцией России свободный доступ к культурным ценностям и право на свободное использование, в том числе в коммерческих целях, произведений, перешедших в общественное достояние. Действительно, закрепление указанных норм исключительно в специальном законодательстве и отсутствие упоминания о соответствующих правах в Гражданском кодексе РФ создает очевидные проблемы для правоприменения.
Возможно, следует допустить, что условно эти права примыкают к интеллектуальным, например, смежным правам. Ведь только так можно оправдать сложившуюся ныне практику рассмотрения соответствующих споров Судом по интеллектуальным правам. Альтернативным и наиболее адекватным, на наш взгляд, подходом могло бы стать условное отнесение таких прав к вещным. При таком подходе собственнику или законному владельцу вещи может принадлежать право пользоваться и распоряжаться вещью не только в «физическом» плане, но и «образом», изображением вещи.
Камиль Ситдиков, юрист практики разрешения споров юридической фирмы Eterna Law
Действующее законодательство закрепляет некое право музеев и иных организаций на использование изображений музейных предметов и других объектов культуры, содержащихся в Музейном фонде.
В то же время природа такого права не определена. С уверенностью можно лишь сказать, что к этим отношениям не применяются нормы IV части Гражданского кодекса РФ об исключительных правах – ни прямо, ни по аналогии. Соответственно, на наш взгляд, такие споры не должны рассматриваться Судом по интеллектуальным правам.
Вознаграждение музеям может выплачиваться только в рамках договоров об оказании услуг предоставления возможности создания копии или изображения музейного предмета. Причем у музея не возникает никаких прав пользования или исключительных прав в отношении таких копий. Аналогичная логика может быть применима и к текстам рукописей или иных произведений – собственно их содержание является предметом авторского права и не может быть ограничено правом «музейным».
Марина Красильникова, куратор арт-проектов
«Музейная оговорка» – это полезный инструмент без инструкции по эксплуатации. В ряде случаев это будет нужным способом регулирования бесконтрольного использования культурного наследия в не всегда подобающих целях. В других вариантах – методом дополнительного получения прибыли.
Основная проблема в том, что применение «музейной оговорки» выборочно и нерегулярно, и большинство заказчиков рекламной и печатной продукции об этом даже не задумываются. Например, наверное в любой вид на исторический центр Санкт-Петербурга попадает какой-нибудь музей. Получается, что любой незамысловатый буклет, где используется такая фотография, должен быть согласован и не с одним музеем. При этом о существовании многих площадок мало кто знает.
Неопределенно регулируется применение на практике и использование фрагментов входящих в музейные коллекции картин. Скажем в коллекции Государственного эрмитажа находится более 17 тысяч произведений живописи. Честь и хвала тому, кто знает, какие именно полотно хранятся именно там. А если дизайнер включил в фирменный стиль стилизованный фрагмент картинки, увиденной в интернете без точной атрибуции? Остается либо избегать использования любых фрагментов культурного наследия в рекламной, печатной и иной продукции, либо всем поголовно культурно развиваться и по каждому поводу бежать за разрешением.